Д-р Михаэль Калфф был студентом КИБИ с 1993 по 1997 год, он живёт в Стауфене в Германии. Практикует в Центре Дагпо во Фрайбурге и центре Алмазного пути в Штутгарте, преподаёт буддийскую философию и занимается научной работой в области устойчивого развития в Штутгардской высшей технической школе.
С 1993 по 1997 год я учился в Международном буддийском институте Кармапы. У меня в запасе был только диплом о высшем образовании и год практики Дхармы, и я был типичным «юным бунтарём», которому нравилось бросать вызов авторитетам и оспаривать правила.
Однако меня осенило, что необходимо работать над собой и стать для людей скорее решением проблем, чем их источником. Я был в поиске истинного духовного пути. Меня очень вдохновили постижение Гендюна Ринпоче и современный стиль обучения Ламы Оле Нидала. Именно он посоветовал нам с моей тогдашней женой Сарой отправиться в КИБИ, чтобы получить ответы на все свои жизненные вопросы.
Хорошенько поразмыслив, мы всё же решили сдать на зиму нашу квартиру в Блэк Форест студентам. Забронировали билеты и в октябре 1993 года отправились навстречу приключению. Моя встреча с Индией оказалась нелёгким испытанием. Дели был настоящим кошмаром! После первого дня в Дели я, помимо культурного шока, заболел лихорадкой Денге и первую неделю в КИБИ провёл в постели. Тогда ещё не было ни мобильных телефонов, ни Интернета, ни электронной почты! Германия была в шести неделях от нас — столько шло письмо! Одна немецкая марка стоила 18 рупий, а 10-минутный звонок в Германию — около 250 рупий, или 14 марок. Все эти годы у меня было много снов о зелёных холмах и чистой воде. Как же я скучал по лесу и свежему воздуху! Но я привык и начал наслаждаться солнечным Дели.
У нас было по три часовых лекции в день на тибетском, которые переводили Тина Дразжик или Ханна Нидал, — по философии, цеме (теории верного познания) и тибетскому языку. Программой на первый год были «Врата к знанию» и «Цема Ригтер» («Сокровищница рассуждений верного познания»). После обеда Манфред Зегерс проводил занятия по повторению пройденного материала. Программа по тибетскому была начата заново опытными западными учениками, поскольку старый стиль преподавания подходил тибетским школьникам, но не взрослым западным людям. Другие лекции также были традиционными: в начале преподаватель зачитывал текст, строфа за строфой, и цитировал комментарии различных авторов к этой строфе. Спустя некоторое время я стал противоречить этому стилю, задавая вопросы, когда что-то не понимал или чувствовал — что-то не срастается (и то, и другое случалось довольно часто, потому что у меня было много забавных идей). Это было революцией… прежде никто не смел прерывать «святые» учения, так что сокурсники отпускали в мой адрес критические замечания.
Однако молодой Кхенпо Цультрим, наш преподаватель цемы, увидел в моём подходе к обучению новые возможности. Итак, вместо того, чтобы зачитывать древние дебаты из текстов, он использовал меня в качестве «мальчика для битья» для опровержения всех ложных взглядов, какие только есть в сансаре, — у меня были они все! Дебаты вносили оживление в лекции. Это было радостно, потому что Кхенпо освободил меня от многих ложных концепций, и вместе с Джимом Рейнгансом, Франком Мюллером-Витте, Йоргом Дитером и другими однокурсниками мы продолжали обсуждать эти темы за обедом и ужином в столовой. Мы любили эти занятия, потому что они помогали нам обрести глубокое понимание. Наши учителя в КИБИ постепенно переходили к более современным методам. Правда, когда дебаты становились подробными, переводчикам приходилось нелегко.
Но самым важным событием нашего первого года в КИБИ было возвращение Гьялвы Кармапы к своим Кагью. Слухи об этом поползли в январе, и как-то в феврале нам посоветовали подготовиться ко встрече с ним. Одним воскресным утром накануне Лосара монахи обежали КИБИ, чтобы всех разбудить, и на нескольких автобусах, поколесив по Дели, мы добрались до общественного парка (до сих пор не знаю точно, где он был). Угадайте, кто уже ждал на походном стуле? Одиннадцатилетний мальчик, тайно вывезенный из Тибета, спрятанный от китайцев в Дели, сейчас впервые в этой жизни встречал своих учеников — Гьялва Кармапа!
Сотня монахов выстроилась в очередь за благословением, позади них — 50 европейцев, но индийцы вокруг, казалось, не обращали особого внимания — возможно, потому, что привыкли к необычным представлениям. Мальчик был особенный: он не обращал внимания на все игрушки, которые ему в таком изобилии дарили (машины с дистанционным управлением, телескопы), но просто продолжал благодарить преданных сторонников и был полностью сосредоточен на благословении людей. Нам очень повезло, что мы там оказались. В марте 1994 года в КИБИ прошла официальная приветственная церемония со множеством гостей, к которой мы, студенты, помогали подготовиться. Нападения монахов Тай Ситупы подтвердили, что эти приготовления были действительно необходимы.
В последующие годы нам повезло получать поучения в КИБИ от Кхенпо Чодрака, Топги Ринпоче и великого Шамарпы. Лама Оле тоже появлялся раз в год и читал лекцию. Скоро всё начало меняться. Мы наблюдали, как в Индию и в КИБИ пришёл Интернет, мы помогали устраивать компьютерную комнату для студентов и монахов. Теперь от Германии нас отделяло лишь нажатие клавиши Enter. Мы, студенты, взяли на себя библиотеку и переместили её с 4 на 3 этаж (всего за один день!). Также, помню, пятничными вечерами, после недели штудирования Дхармы, мы вместе смотрели фильмы в Васант Вихаре (где было больше 3000 мест в одном большом кинозале). Мы ходили туда посмотреть последние кинохиты со Шварценеггером, а в перерывах поесть сэндвичи и мороженое «Нирула» (пока меняли киноленту). «Нирула Ринпоче» вдохновил наш курс на знаменитую «Сутру поедания мороженого», которую мы исполнили на одной из студенческих вечеринок. Они проходили там, где сейчас аудиториум. В последующие годы расцвела школа мысли «Нет ума» с её четырьмя принципами и двумя истинами… можете расспросить выпускников КИБИ поподробнее! Конечно, в КИБИ была и тайная ночная жизнь (лучше бы она была более тайной), но такое случается, когда люди молоды и у них много вдохновения!
КИБИ дал мне очень глубокое понимание Дхармы в передаче школы Кагью, прочную основу для практики медитации и непоколебимую систему ценностей для профессиональной и частной жизни. Часто я говорю друзьям-буддистам, что КИБИ превратил меня в цивилизованного (и, надеюсь, даже полезного) члена общества. Однако самая большая радость — это делиться тем даром, который мы получили от наших учителей в КИБИ. Поэтому Сара и я стали преподавать буддийскую философию в образовательных центрах, и сейчас я учу буддийской философии в буддийских группах и в центре Дагпо во Фрайбурге.
Видимо, качество образования КИБИ передаётся — студенты курса философии во Фрайбурге захотели узнать истоки программы, которую изучают, поэтому мы организовали поездку в КИБИ и Бодхгайю для наших Кагью. Возвращение спустя 17 лет вызвало много эмоций: осознать, что Институт дал мне за все эти годы, увидеть перемены (и то, что осталось прежним) — это очень трогательно. Теперь здесь есть компьютерный центр и монах Лекшей Джордан, отвечающий за весь сектор информационных технологий, есть дхармашоп и справочный центр. КИБИ стал главной резиденцией Гьялвы Кармапы, и, что ещё важнее, — теперь здесь официальная профессиональная программа бакалавриата, интегрированная в международную систему высшего образования. Индия всё та же, и Дели — кошмар для здоровья и нервов… но теперь она намного ближе к Германии. Главное, что можно сказать по прошествии всех этих лет — изучение Дхармы в КИБИ стоило и стоит каждого проведённого здесь дня!